***

Закончив рабочие дела, выключаю компьютер и неторопливо начинаю собираться домой. Точнее, к Кате. Выходные решили провести у нее. Кирилл уехал, Глеб тоже отправился в очередную командировку в Африку. Ей скучно и одиноко и я вызвалась ее поддержать. А пока она на хоккее. С Зиной. Конечно же, Дибров постарался раздобыть билеты, как же иначе. Меня они тоже уговаривали пойти вместе с ними, но я осталась непреклонной. Мне совершенно точно нечего там делать, да и два часа в компании счастливой молодой невесты Диброва мне просто не вынести. Проверив все перед уходом, накидываю легкий жакет и иду к выходу. Телефонный звонок застает меня около двери. Смотрю на дисплей - Катя. Разворачиваюсь и принимаю вызов. — Игра началась. А Ромео твоего нет. — Окружающий шум подавляет голос Кати, хотя она буквально кричит в трубку. Интересно, зачем она решила сообщить об этом мне? — Ну и что? Мне-то какая разница? - равнодушно отвечаю и присаживаюсь на краешек стола. — Как какая? А если случилось что-то? — Так, наверное, Зина в курсе. Она же его невеста, — напоминаю Кате. Цирк какой-то. — Она не знает, телефон у него выключен. Зина волнуется очень. Весь мозг мне уже вынесла. Может, заедешь? — Куда заедешь? — ошарашенно спрашиваю я. - Катя, ты в своем уме? — К нему… Домой. — Спросите у тренеров или врача. Они должны быть в курсе. Или после игры пусть Зина едет к Леше и выясняет, где он был. Я уже собралась уходить. Буду ждать тебя дома. Но Катя как будто не слышит меня и продолжает настаивать на своем. — Зина пробовала, они ее послали. Пожалей меня! Тебе ж небольшой крюк, пять минут буквально. — Да не поеду я, - возмущенно отказываюсь. - Еще чего не хватало. — А вдруг что-то случилось? Ты же себя не простишь… — Катя знает мои болезненные мозоли и безжалостно наступает на них. — А если нет? И что я ему скажу? Зачем пришла? — Я пытаюсь вразумить подругу. — Алиса, ну какая ты… упрямая. Нет так нет. Соединение прервалось, или Катя бросила трубку, но перезванивать и выяснять не хочу. Настроение резко портится, и от былого предвкушения приятного вечера не остается и следа. Несколько минут обдумываю слова подруги, затем решительно встаю и выхожу из кабинета. Сажусь в машину и набираю номер Диброва. Абонент недоступен. Неприятный холодок ползет по позвоночнику. Ну кого я хочу обмануть? Переживаю. Сильно. Леша постоянно присутствует в моих мыслях. Даже когда я не хочу, все равно чувствую его легкое дыхание. Ужасно соскучилась. Истосковалась по нему до невозможности. Сама я ни за что не решилась бы поехать к нему, а тут Катина просьба... Набираю его еще несколько раз и с замиранием сердца жду ответа. Но результат тот же - телефон выключен. Глубоко вздыхаю и медленно выдыхаю, принимая важное для себя решение ехать. Руки подрагивают от волнения, а сердце отбивает ритмичную дробь, но я не даю себе передумать и уверенно сворачиваю в нужном направлении. Дорога занимает чуть больше времени, чем предполагала Катя, но это и к лучшему. За это время я успела успокоиться и настроиться на возможный разговор. Паркуюсь во дворе, машинально поправляю прическу и обновляю помаду на губах. Еще один глубокий вдох, приклеиваю маску равнодушия на лицо и выхожу из машины. Домофон настойчиво трезвонит уже добрых десять звонков, но ответа так и нет. Недовольно хмурюсь и ищу в сумочке ключи. Открываю дверь и иду в подъезд. От волнения холодеют пальцы, а сердце трепыхается пойманной птицей. Ужасно боюсь того, что могу там увидеть. Звоню в дверь. Тишина. Еще раз и еще. Открываю дверь ключом и вхожу внутрь. — Леш, ты дома? - кричу я и прохожу в кухню. В раковине замечаю чашку, на столе ноутбук. Ничего необычного. В гостиной и спальне тоже ничего нового. Достаю телефон и звоню Кате. — Леши дома нет. Пусть Зина подумает, куда мог пропасть ее жених. — Зина по-дружески волнуется за него… Они даже не встречались никогда. Сколько раз я пыталась тебе сказать об этом. Ты только затыкала мне рот! Ладно, Алис, спасибо. Подумаю сейчас, чем еще могу помочь Зинке… И снова наступает тишина. Смотрю на экран смартфона и пытаюсь осмыслить услышанное. Не жених? И что это меняет? Грустно улыбаюсь. Ровным счетом ничего... Спускаюсь и сажусь в машину. Опять звонок. Снова Катя. — Алиса, ты только не волнуйся. - Одна эта фраза заставит волноваться кого угодно. — Я не волнуюсь, — спокойно отвечаю уже начинаю раздражаться от такой настырности подруги. — Сегодня «четверка» дежурная. Я позвонила… Дибров попал в аварию. — Катя ненадолгозамолкает, а мое сердце пропускает удар. — Алиса, ты слышишь? — Говори, - не выдержав напряжения, хриплю я. — Он в критическом состоянии…

Глава 36. Алиса

Катины слова взрываются в мозгу подобно атомной бомбе, оглушают и ударной волной проходят по телу, сковывая каждую мышцу, задевая оголенные нервы. Тишина поглощает без остатка, дезориентируя в пространстве на некоторое время. В ушах непонятный гул, а тело словно цепенеет. Не могу ни двигаться, ни говорить, лишь судорожно хватаю ртом воздух. — Алис, ты меня слышишь? Голос Кати звучит глухо и отдаленно, словно сквозь вату. Цепляюсь за него, возвращаюсь в реальность и с трудом выдавливаю из себя: — Он выживет? — Алис, ты же врач. Знаешь что такое «критическое состояние». — Знаю… — Закрываю глаза и вновь проваливаюсь в темную бездну. «Критическое состояние» — два страшных слова, имеющих чудовищную разрушительную силу. Они безжалостно врезаются в меня, разбивая на тысячи крохотных осколков, на миллионы мельчайших частиц. Беспрепятственно проникают под кожу, прямиком в кровь и с каждым вдохом распространяются по организму, стремясь впиться в едва бьющееся сердце. Я слишком хорошо знаю значение этих слов, но сейчас знания играют против меня, лишая призрачной надежды. Ведь выкарабкиваются лишь единицы… — Меня не пустят к нему? — задаю самый идиотский на свете вопрос, прекрасно зная ответ — конечно нет. В реанимацию не пускают никого, в крайнем случае родственников, а я кто? — Попробую договориться. Ты хочешь? — Я не знаю, — искренне отвечаю и закрываю лицо ладонью. Яркое солнце болезненно слепит глаза, не хочу одна, не хочу без него. В сознании невольно появляется картинка. Леша без сознания, накрытый простыней, в окружении всевозможной аппаратуры. Бледный и такой родной. Господи, как же он там один? В горле встает горький ком, а слезы жгут глаза. Я должна быть там, я хочу к нему. Плевать на все, Леша должен почувствовать, что не один, что ему есть ради чего жить. — Подожди меня в приемном отделении. Я скоро приеду. Слышу слова Кати будто издалека, сбрасываю звонок и завожу двигатель. Пелена слез застилает глаза, мешает сосредоточиться на дороге, стираю их и уверенно управляю автомобилем. Счет идет на часы, возможно, даже на минуты, а я ничего не могу сделать. Беспомощность угнетает. Отчаяние затягивает в топкое болото. Нечеловеческий страх сдавливает горло, мешая дышать полной грудью, не давая успокоиться и упорядочить мысли. Любящая женщина и циничный врач борются во мне не на жизнь, а на смерть. Одна заставляет надеяться до последнего: организм молодой, сильный. Леша справится. Он должен жить! А второй жестоко убивает надежду непреложными фактами и статистикой. Выживают крайне редко…врачи не боги и воскрешать не умеют. Никакая современная аппаратура не справится, если травмы не совместимы с жизнью. Как ни странно, но в памяти сразу же всплывают рекомендации, которые обычно дают в таких случаях. Надеяться и верить. Как женщина я цепляюсь за них, но как врач все же понимаю, насколько все плохо. Красный загорается слишком неожиданно, или я просто пропустила желтый. Уже не важно. Резко жму на тормоз, и машина колом встает перед светофором, а меня ощутимо припечатывает к рулю. Боли не чувствую совершенно, душевные страдания перекрывают все физические ощущения. Судорожный всхлип раздирает горло, выплескивая наружу все, что творится на душе. Реву навзрыд и никак не могу успокоиться. Дикий, неукротимый страх стремительно проникает во все системы организма, медленно, но уверенно отравляя его. — Лешка, пожалуйста, живи, — повторяю как мантру. — Я не смогу без тебя. Я не хочу без тебя. Мрачные мысли заполняют сознание, и как ни пытаюсь, не могу от них избавиться. Они как голодные звери вгрызаются в сердце, оставляя огромные рваные раны. Страшно и больно. Что, если Леша умрет? Я не переживу. Умру вместе с ним. Как жить без него, зная, что больше не увижу? Что не буду ходить с ним по одной планете, дышать одним воздухом? Невольно вспоминаю наши такие неоднозначные отношения. Десяток приятных моментов и сотни жестоких слов. Прогоняла, посылала, а он все равно всегда возвращался. Как верный пес, сидел у ног и ждал, когда же я его наконец приласкаю. А я?.. Господи, сколько я ему не сказала. Сколько не позволила сделать. Не верила ему, бежала от себя. От чувств и эмоций, от его любви. Не ценила того, что он для меня делал, а теперь… Будет ли впереди еще что-то? От первого шанса я сбежала, от второго сознательно отказалась, имею ли я право просить о третьем? Сигнал стоящей сзади машины выдергивает из оцепенения. Вижу зеленый круг светофора и плавно нажимаю на газ. Дрожащими руками крепко сжимаю руль и бормочу молитвы, все, которые знаю. В бога я раньше никогда не верила, но сейчас готова поверить во все что угодно, если это поможет. Слезы нескончаемым потоком текут по щекам, еду практически на автомате, но все же добираюсь до дежурной больницы.